Здравствуйте, новый посетитель!
Сейчас 28.03.2024 22:15:48
 
Ходите ли вы на ландшафтные выставки?
Хожу на все доступные, мне это интересно
Бываю, но без фанатизма
Считаю пустой тратой времени
Я в этих выставках участвую
Челси рулит! Только эту выставку признаю

Мои настройки
Регистрация
Карта WEBСАД в Московской области (392)
Карта WEBСАД в Ленинградской области (93)
Поздравляем с днем рождения
Правила регистрации и участия
FAQ - ЧАВО (часто задаваемые вопросы)
Поиск по сайту

СТАТЬИ

Для желающих выслать статью

Почитать, подумать, посмотреть

Испытания садовода. По следам Карела Чапека

Об авторе

Уважаемые читатели!
Позвольте представить нового автора - ИГОРЯ ГОРИНА. Нового - поскольку это его дебют в сети интернет, а в среде профессиональных ботаников Игоря Горина считают едва ли не самым авторитетным знатоком рододендронов открытого грунта. Книга автора "Рододендроны. Сорта и выращивание", выпущенная издательством "Агропромиздат" в 2002 году пользуется большой популярностью среди любителей-энтузиастов.

Не менее известен он и как создатель уникального декоративного сада на Карельском перешейке, где под пологом сосен приютились десятки редчайших видов рододендронов и других интересных растений. Любителям поэзии и музыки Игорь Горин известен как поэт, подаривший читателю множество тонких и изысканных стихотворений, а также как автор музыкально-поэтических композиций, неоднократно звучавших на петербургском "Радио-Классика" в 90-е гг.

Вашему вниманию предлагается интернет-версия книги "Испытания садовода. По следам Карела Чапека", выпущенную в свет издательством "Борей" 7 лет назад. Содержание книги представляет несомненную ценность для всех, кто любит природу, цветы и поэзию и при этом не чужд чувства юмора. Интернет-версия дополнена прекрасными авторскими фотографиями и надеюсь, что будет по достоинству оценена.

Константин Коржавин

Оглавление

О Чапеке, садах и о себе
С НОВЫМ ГОДОМ! Глава социальная
ТРОПОЮ ВОЙНЫ. Глава героическая
ОТКУДА БЕРУТСЯ РАСТЕНИЯ. Глава приключенческая
РОДОДЕНДРОНЫ. Глава научная
О ДЕКОРАТИВНЫХ ЛОПУХАХ И ДРУГИХ УДИВИТЕЛЬНЫХ РАСТЕНИЯХ. Глава ботаническая
НЕ ПРОСТО КАМНИ. Глава полемическая
СИМФОНИЯ ЦВЕТЕНИЯ. Глава поэтическая
НА ПРОЩАНИЕ
ПРОГУЛКА С ПОЭТОМ

О Чапеке, садах и о себе

Человек, по чьим следам написана эта книжечка, однажды признался: "Белые паруса манили меня вдаль сильнее, чем белая бумага, на которой я все равно не открою новой земли". Ну, он-то как раз открыл - если не континент, то по меньшей мере архипелаг. А вот на что могу рассчитывать я, вторгаясь на один из чудеснейших островов этого архипелага, именуемый "Годом садовода"? В ту пору, когда Чапек совершал это плавание, многие его собратья по... не знаю, как бы это метафорично сказать... словом, по перу попрекали его в равнодушии к судьбе родной Чехии /позднее они раскаялись/. Мне в этом плане бояться нечего, но не потому, что в моей стране жизнь безоблачна. Причина моего бесстрашия другая: у меня нет и никогда не было собратьев, все свои "плавания" я совершаю в одиночку, и если хоть несколько человек могут впоследствии порадоваться моим маленьким открытиям, я уже счастлив. Мне кажется, что мои многолетние странствия с лопатой и граблями позволили мне обнаружить несколько относительно девственных уголков; туда-то я и приглашаю читателей.

Карел Чапек был не первым большим писателем, кто поведал нам, что сад не просто место, где разводят цветы. Все нормальные люди так или иначе любят цветы; нас радует встреча с ними на природе, они украшают наши жилища, сопутствуют нам в минуты торжества и печали, рождения и смерти. И все-таки наиболее тесное общение человека с цветами возникает именно в саду, который, как сказал знаменитый английский физик Дж. Томсон, есть "книга особая, она отражает мир только в его доброй и идеальной сущности". А вот признание Гете: "Нигде я так остро не чувствую, как в саду, насколько тесно переплетаются преходящее и долговечное".

Разумеется, сады садам рознь, и есть разные причины, по которым человек - горожанин, не ботаник по профессии, - решает стать садоводом. Одни для спорта, полагая, что работать на свежем воздухе полезно для здоровья. Другие видят пользу в выращивании продуктов питания и зачастую ради этого здоровьем готовы пожертвовать. Обычно это выражается фразой: "Жить как-то нужно". Третьи любят цветы, этим все сказано. Но есть и четвертые, для которых создание сада является творческим актом; тут уже мало просто любить цветы: они становятся источником вдохновения, объектом познания мира и путем к самому себе.

Еще немного - и человек из хозяина сада превращается в служителя ему. Кстати, вот это различие, насколько я понимаю, и является главным в отношении к садам в Европе и в Японии: европейцы создают сады для себя, японцы для того, чтобы приобщаться к тайнам бытия. Сам-то я не был ни в Европе, ни в Японии и не берусь утверждать, что все, что стоит после слова "кстати" непреложная истина, к тому же из всякого правила бывают исключения.

Чапек, несомненно, исключение. Когда это с нами было? Когда впервые случилось, что

...он, покинув этот мир, меня увидел
И, руку протянув, повел по жизни.
И он печального меня привел в мой сад,
К моим цветам, гонимым осенью,
И вот что он сказал:

"Это обман зрения, что осенью цветы погибают: они тогда как раз нарождаются. Это обман зрения, будто деревья и кустарники голы: они усеяны всем, что на них появится и развернется весной. Вот этот высохший увядший многолетник - да он же весь кипит невидимою жизнью! Хруп, хруп! - земля трещит под натиском корней. Вот здесь и здесь, отсюда и досюда, в этих ноябрьских границах, забьет ключом весною жизнь - та, что внизу теперь куется. Садовод, милый, да ведь это настоящая весна! Весна круглый год, вся жизнь - молодость".

Много чего еще рассказал мне Карел - о цветах, о таинствах мира, и о себе самом, и обо мне: смешного, грустного, вдохновляющего, поучительного. Да, он такой, этот удивительный поэт, пророк и философ: с кажущейся беззаботностью ведет он нас солнечными тропинками бытия, шутит, иронизирует, но вдруг останавливается, и среди бела дня вы видите и зияющие у ваших ног бездны, и манящие звезды над ними, и, может быть, даже Бога.

Да, о многом мне поведал мой учитель. Посмотрим, что получится у меня.

С НОВЫМ ГОДОМ!
Глава социальная

Честь сообщить имею, господа:
Декабрь, Тюремщик вод,
Чей род старинный
Богоугоден был, венчая год,
Скончался.
Возблагодарим же Господа и встретим
Достойного наследника,
Январь, Снегов владыку!
Да будет не омрачено дождями
Светлое царствие его!
Поднимем же бокалы.

С Новым годом!Если Чапек и не был первым, кто черпал свое вдохновение в саду, то зато он первый обратил внимание на несовершенство календаря садовода:
"Черт его знает, почему в високосные годы именно этому вертлявому, катаральному, лукавому месяцу - коротышке прибавляют один день; уж лучше прибавлять один день чудному месяцу маю: пускай будет тридцать два. Вот это дело! С какой стати нам, садоводам, страдать?"

Вот тут-то меня осенило. Случилось это около трех лет назад, когда по всему некогда великому Союзу братских республик наперебой провозглашались суверенитеты. Я подумал: могу ли я остаться в стороне от этого всенародного движения? Нет! Мне есть, что сказать, и я вижу свой патриотический долг петербуржца поддержать инициативу придания особого статуса нашему прекрасному городу: пусть на зависть другим городам и народам у нас будет свой собственный...календарь! /Теперь-то можно признаться, что помимо патриотических побуждений во мне говорили и садоводческие. Притом я сознавал, что второго столь удачного момента уже не будет - теперь или никогда! Получилось второе, ведь еще мой учитель сетовал, что "о нас, садоводах, никто не думает. Оттого и идет все вкривь и вкось на этом свете"./

Начнем, так сказать, от печки. Ну чего ради Петру Первому пришло в голову праздновать Новый год зимой - темно, холодно, никакой радости на душе. Я понимаю еще в странах с тропическим или даже субтропическим климатом - им, в конце концов, все равно. Но механически переносить чужие обычаи на нашу русскую землю еще никогда не приводило к добру.

Спросите любого садовода, когда для него по-настоящему наступает новый год. Ответ будет однозначным: когда расцветают первые цветы. А это происходит не первого, как вы понимаете, января, а в лучшем случае в конце марта - начале апреля. Постойте, я ведь уже написал об этом в стихах!

Люди добрые, послушайте, идея:
А не перенести ли нам начало года
На март или апрель
И праздновать как "День Тюльпана"!
И елочки в лесах целее будут,
И света экономия -
Какой вклад в перес...
А черт, как скользко!..тройку!

Скользко это потому, что стихи я сочинял, добираясь до своего сада от железнодорожной станции по совершенно обледеневшей после недельных дождей дороге; было самое начало января. Так что к делу это, в общем, не относится. А теперь представим себе: тепло, светит солнце, в садах цветы, и душа преисполнена возвышенными надеждами. Но и практическая выгода, черт возьми! - незачем калечить леса, вырубая елки - цветов достаточно...впрочем, я повторяюсь.

Теперь относительно времен года. Что сейчас? - уравниловка: каждому отведено по три месяца. Но так ли это на деле? "Весна всегда подкрадывается неожиданно," - утверждал Карел Чапек. Бывает, ждешь ее весь март, ждешь в апреле, а когда, уже совсем разуверившись, решишь, что ждать больше нечего, вдруг раз! - в два-три дня снег сошел, и на влажной замусоренной земле появились анемоны, гелеборус и крокусы. Вот и выходит, что первым весенним месяцем правильно считать не март, а апрель, а начало Нового года, во избежание путаницы, придется отсчитывать с 1 апреля. Май разумеется тоже весенний месяц, хотя переход весны в лето обычно происходит столь незаметно, что даже не успевают отцвести тюльпаны, рододендроны и примулы.

Но, так или иначе, июнь и июль, как были, так и остаются летними месяцами. А вот август, как хотите, месяц осенний. И дело даже не в том, что это время расцветания хризантем, а в том, что начинается листопад, что можно снова сажать и пересаживать, а вот подкормки вносить уже как раз не рекомендуется - ну да садоводу говорить об этом излишне.

Итак, август, сентябрь, октябрь и ноябрь это точно осень. Иногда она продолжается и в декабре, но мой принцип, который следовало бы усвоить всем реформаторам, - не переделывать ничего без крайней необходимости. Поэтому с декабря по март, включительно, пусть будет зима. То есть это как раз те четыре месяца, в течение которых ничего не цветет. Разумеется, куда как заманчиво, если бы все эти месяцы были были чуть-чуть покороче, скажем по 28 дней, как февраль, а месяцы с апреля по сентябрь, соответственно, по 32 дня, - кто за?

Скажу прямо: я не идеалист и не больно надеюсь, что мои глубоко обоснованные и тщательно взвешенные предложения будут в два счета всеми оценены по достоинству. Новое вообще с трудом пробивает себе дорогу, а в одиночку и вовсе ничего не добьешься. А не создать ли нам "Партию садоводов"? Существует же "Яблоко", почему бы не быть... "Арбузу"?.. или нет, надо же, чтоб начиналось на "Гор"..."Гортензия"! Звучит! А уж как цветет /запаха, правда, нет/, до самых заморозков. Хотите стихи?

Гортензия,
Подруга хризантемы, дочь жасмина.
С последнею волною лета
Вскипела белой пеной! -
И застыла, обратилась в мрамор.
Лето схлынуло,
И обнажился пляж желтых листьев.
Хризантемы зажгли свои факелы,
Кое-где еще тлеют астры.
Она одна бледна, как алебастр,
Нетленная, как мумия,
Холодная, как иней, -
Гор - тен - зи - я.

Напишите мне, что вы обо всем этом думаете. Мы, садоводы, просто обязаны покончить с неравноправием, на которое сетовал Чапек. К тому же у нас теперь есть высокая цель: новый совершенный календарь для всех, не только для нас. Дух захватывает, как представишь, насколько полнокровней, радостней и экономически обеспеченней станет жизнь в нашем городе. И пусть соседи - эстонцы и финны кусают себе локти с досады, что сами до такого не додумались.

А пока я все это писал, в моем саду расцвел первый крокус. С Новым годом, друзья!

ТРОПОЮ ВОЙНЫ
Глава героическая

А теперь мне придется кое-кого разочаровать. Тех, кто думает, что разводить в саду красоту сплошное отдохновение для души, даже если потом не разогнуть такие, ненужные садоводу, части тела, как спина или шея. Как бы не так! И если вы еще только вознамерились пополнить мирную, как вам кажется, армию садоводов, знайте: вы вступаете на тропу войны, изнурительной, беспощадной войны, в которой огорчений и потерь будет скорей всего куда больше, чем радостей. Ибо так уж устроен человек, что приобрести желанную вещь для него всегда значит меньше, нежели лишиться ее.

Главный, так сказать стратегический, противник садовода - погода, а ее основное оружие - дождь. "Погода никогда не бывает такой, как надо, - утверждал Чапек, - у нее всегда то перелет, то недолет".

Конец, апреля, а то и начало мая. Холодно, пасмурно, идет назойливый дождь, временами вперемежку со снегом. Цветы попрятались по бутонам и почкам, лишь редкие смельчаки вроде леукойума отваживаются поглядеть на белый свет. Вам надо срочно убирать и сжигать нападавший за зиму мусор, рыхлить землю, вносить подкормки, и вы возитесь целыми днями в грязи, перетаскивая ее за собой в дом. Ватник, кстати, неважно сохнет.

Но вдруг ударила жара, и цветы, наверстывая упущенное, наперегонки устремляются в сад. /В этом тоже нет ничего хорошего, ибо так же наперегонки они будут и отцветать; очень неприятное чувство, когда все ваши фритиллярии, к примеру, и еще с десяток растений, которым положено цвести недели по две аж до середины июня, проделали это за несколько дней в первых числах: кажется, что еще немного и все лето пройдет, что впрочем сущая правда./ А на небе день за днем незамутненная облаками синева. А у вас влаголюбивые рододендроны, которые надо дважды в день поливать, желательно теплой, не сразу из колодца водой. Ладно, таскаетесь до одурения с лейками. Наконец долгожданный дождь, но какой! - настоящий потоп. Рододендронам ничего, они любят купаться с головой. Но как раз в цвету тюльпаны, нарциссы и гиацинты. Дождь скашивает их наповал, и с ними до будущего года все кончено. Где-нибудь в течение лета это избиение младенцев повторится еще два-три раза, и его жертвами непременно станут не слишком твердо стоящие на ногах маки, пионы и лилии.

Конец июля - на старте розы. Тут обязательно начинаются затяжные, дней этак на десять, средней силы дожди. Бутонам надоедает ждать; так и не раскрывшись, они печально уходят со сцены, унося невостребованные ароматы и красоту. А потом наступает осень /собственно, она давно уже наступила - в августе/, и тут возможно все, что угодно.

Но погода никогда не действует в одиночку; для надежности она обзавелась разнообразными вассалами и союзниками. Во-первых, своего рода ренегаты цветочного царства, так называемые сорняки. Это вражеская пехота. Не стану их всех перечислять; вместе взятые, даже с хвощом и крапивой они не стоят одной только сныти. Попробуйте оставьте ее без присмотра - с быстротой пожара она распространится к осени по всему саду и - пиши пропало. Ибо корни сныти расползаются на километровой глубине /ну хорошо, пусть 30 сантиметров - тоже достаточно/ на многие метры /это уже без всякого преувеличения/ вокруг, пронзают и опутывают корни других растений, и освободить жертву из плена чаще всего невозможно. И вообще, как ни искореняй сныть, всегда в земле останутся скрытые враги длиной в несколько сантиметров, да еще семена в придачу, которые на будущий год породят новое, еще более многочисленное племя зеленых отпрысков. Одно утешение: сныть съедобна. Дело, конечно, не в том, что из нее получаются очень недурные супы и салаты /за небольшую плату могу сообщить рецептик/, а в том, что, поедая их, вы удовлетворяете первобытный инстинкт дикаря: враг должен быть не только умерщвлен, но и съеден!

И все-таки с сорняками, даже со снытью, худо-бедно еще можно до поры, до времени бороться - главное не терять бдительности. В конце концов, они хоть и захватчики, но не хищники. Таковыми являются всевозможные представители животного мира. Это несметное войско, в которое входят: бронетанковая армия улиток, мотострелковая гусениц, кавалерийская жуков и клещей, саперная - их червеобразных и прочего вида личинок, а также воздушно - десантные части тли, моли и еще черт знает какой мерзости. /Богу, надо думать, это неведомо; иначе он как Верховный Садовод - что же может сравниться с его Райским Садом? – уж наверное принял бы какие-то меры./Все это беспрерывно грызет, сверлит, режет, пилит и точит - изрешечивает листья, выедает бутоны и луковицы, истончает цветоносы, подгрызает корни. Одни с наглым видом орудуют днем, другие партизанят по ночам. Но и это еще не самое страшное: у ваших врагов существует бактериологическое оружие - грибки и вирусы. Результатом их деятельности являются: мучнистая роса, серая гниль, ржавчина, пестролепестность, фузариоз, всяческая мозаика и еще сотни две болезней со столь же поэтическими названиями. Некоторые теоретически излечимы, иные нет. И ведь что поразительно: все они гнездятся именно на благородных растениях, никогда не покушаясь на сныть и крапиву. Союзники да и только!

Это ужасно. Доходит до того, что утром боишься выйти в свой сад. Вот здесь я вчера посадил чудный кустик карпатского колокольчика - где он теперь? Нет колокольчика, из земли торчат несколько обглоданных зеленых прутиков. Зато рядом, под туей, находишь омерзительную жирную улитку. С ненависть давишь ее - жаль, нельзя съесть. /Недавно узнал, что можно; поляки буквально процветают, поставляя улиток во Францию. Обидно, я бы согласился за полцены!/ Идешь дальше и видишь изуродованные вечнозеленые листья рододендронов, всего три недели назад отрасли. А ведь им полагается украшать куст четыре - пять лет. А вот на этих появились ржавые /серые, черные, бурые/ пятна - это грибок. Paragmidium sobcortium и...ну да, Botritis. А калина и вовсе без листьев осталась - так, что-то вроде зеленой паутинки. А вот почерневшие бутоны твоей любимой лилии - прикоснись и отвалятся /видимо, Liriomiza urophina/. А ведь три года ждал, пока она подрастет и зацветет. А вот склонила головку редкая роза; это уже, скорей всего, Antonomus rubi или Cetonia aurata. Такие открытия садовод делает изо дня в день, на каждом шагу. И чем больше души вложил он в свой сад, тем больнее бессильно наблюдать а его уничтожением.

Впрочем, кто сказал, что бессильно! В вашем распоряжении не только механическое, но и химическое оружие. И вот, вооружившись до зубов, кривым ножом, секатором, цапкой, лопатой, опрыскивателем и смертельными /избегать попадания на лицо, удалить детей и животных, не есть, не пить, не курить/ ядами, вы устремляетесь в свой сад с яростным желанием хоть что-нибудь в нем спасти. И тут на вас еще более яростно, уже заранее победно трубя, набрасываются штурмовые отряды ваших врагов - несметные эскадрилии комаров. И пока вы пытаетесь охотиться за тлей или улитками, комары - при подавляющем численном преимуществе - неотступно охотятся за вами. Кончается тем, что вы с неузнаваемым лицом в панике покидаете поле брани /не берусь воспроизвести ее на бумаге - благовоспитанные читатели не поймут/. И еще должны быть благодарны судьбе, если это только комары, а не мошка, не говоря уже о слепнях. На завтра - благо с утра пасмурно и не жарко - вы принимаете необходимые меры самообороны: надеваете резиновые сапоги и перчатки и облачаетесь в куртку с капюшоном. Несколько неудобно, конечно, но не более, чем средневековому рыцарю в латах. Ладно, комары тучей носятся вокруг, но вы неуязвимы, разве что один-другой случайно заберутся под капюшон. Но неожиданно проясняется, и температура воздуха подскакивает до 50 градусов по Цельсию в тени, так вам во всяком случае кажется.

Через пять минут вы уже на грани теплового удара - опять поражение. А потом недели на две начинаются дожди, когда всякие военные действия - но только с вашей стороны! - невозможны.

Думаете, что я нарочно сгустил краски, чтобы вас запугать? Ничего подобного, все так и есть, все сущая правда, притом не вся - мог бы рассказать и побольше. И тем не менее, я еще не встречал садовода, если только он Садовод настоящий, так сказать Sadovodus verus, который вступив на тропу войны, предал бы свой сад. Нет! Поливая его потом, слезами и кровью, он будет раз за разом бросаться на своих заклятых врагов - выпалывать, давить, сжигать и опрыскивать, спасать то, что есть еще хоть какая-то надежда спасти, ампутировать и предавать огню тела погибших друзей. Ибо знайте: Sadovodus verus занимается всем этим не для отдыха /хорошенький отдых!/, удовольствия и развлечения; скажете "хобби" - нет, что-то гораздо большее: страсть и призвание.

И когда, завершив свой путь на земле, душа его предстанет перед Верховным Судом, не сомневаюсь, что Сатана первым предъявит на нее свои права. "Он жестокий убийца, - обратится он к Господу, - вот список его жертв: 15826 улиток, включая стариков и детей, 884 гусеницы, 3023 жука, 22781 тля, 190011 комаров..."

"Ну, комаров он убивал в порядке самозащиты, - возразит Верховный Судия, - а что касается прочего... Так ведь зато он вырастил..." – и перечислит все сорта и виды древесных, травянистых и кустарниковых многолетников и точное количество распустившихся на них за все годы цветков: 1007759. А про себя подумает: "Черта с два отдам я тебе его. У меня как раз уже пятый век не цветет новый вид райской вишни, все руки до нее не доходят. Может, хоть у этого получится".

ОТКУДА БЕРУТСЯ РАСТЕНИЯ
Глава приключенческая

По Чапеку это происходит следующими способами.

1.Садовод "в глубокой задумчивости идет в дом...поспешно выписывает в каком-нибудь цветоводстве" все, что ему внезапно взбрело в голову /много чего!/, "потом он несколько дней неистовствует, что посылка не приходит и не приходит. Потом рассыльный приносит ему огромную корзину". И вся игра! Иди и сажай.

2."Садовод проводит зиму в натопленном помещении, заваленный по горло...садоводческими прейскурантами и проспектами,, книгами и брошюрами, из которых он узнает, что у него в саду нет ни одного из тех "ценнейших, пышноцветущих, совершенно новых, непревзойденных сортов", о которых он прочел в шестидесяти каталогах". Разумеется, он тут же заказывает "каких-нибудь сто двадцать". И опять никаких проблем... до той поры, когда он обнаружит, что разместить в саду от силы можно десять. Но это, как говорится, его заботы.

3.В каком-нибудь питомнике по соседству, хозяин которого всегда готов в качестве бесплатного приложения провести с вами несколько часов за "полезной и благородной беседой".

Я никогда не был в Чехии, но не имею ни малейших оснований сомневаться в правдивости показаний своего учителя. Да и что иного можно было бы собственно ожидать от сравнительно отсталой буржуазной страны в конце третьего десятилетия 20 века! Согласитесь, что все это...как бы помягче сказать?.. пресно, что ли.

У нас не так, у нас соли и перца хоть отбавляй. Потому что нет ни каталогов, ни прейскурантов, ни цветоводств, ни питомников. А если что-то и появляется, то нет таких денег. Я не пророк и не знаю, что будет в России лет через двадцать, может быть растений не станет, а может и садоводов, пока же дело обстоит, точнее обстояло, примерно так.

Решившись встать на тропу войны, Садовод начинающий прежде всего начинает хождение по Садоводам - соседям. Обычно Садовод - сосед относится к наиболее распространенному виду, именуемому Sadovodus vulgaris /vulgaris, да будет вам известно, переводится как "обыкновенный", а не "вульгарный"/. Чаще всего это благожелательные и скромные в своих садоводческих устремлениях люди, готовые бескорыстно поделиться с ближним тем немногим, что произрастает на их участке: какого-нибудь одного цвета астильба, несколько осенних флоксов, один-два сорта нарциссов, непременно бадан, очень часто люпин, садовые колокольчики, водосбор, неожиданно пышный белый или бордовый пион, какой-нибудь бородатый ирис и еще с десяток более или менее случайно приобретенных многолетников. Из декоративных кустарников наиболее вероятны сирень, метельчатая спирея, акация и шиповник.

На первых порах Садовод начинающий страшно рад даже малой толике этого сказочного богатства, но через год - другой запросы его возрастают. И вот удача: ему удается познакомится с Садоводом знатным. Внешне Садовод знатный обычно не отличается от Садовода обыкновенного.

За редким исключением он женского пола, выше среднего возраста, одет живописно, но просто /встретив его в таком виде на улице, вы либо поспешили бы на противоположную сторону, либо подали милостыню/; вместе с тем, он преисполнен сознания собственного достоинства. И не без оснований: в его саду можно встретить и розы, и пионы, и георгины, и непременно клематисы - все, если и не "совершенно новых", то "ценнейших, пышноцветущих" сортов, почти наверняка небольшую коллекцию тюльпанов, нарциссов, лилий, гладиолусов или ирисов, а иной раз и несколько хвойных пород. Немного свысока, но в общем вполне любезно, он уделит вам полчаса - час, а под конец даже одарит вас несколькими действительно ценными луковичками или саженцами. Единственный его недостаток... нет, даже не недостаток, а слабость: он по-детски обидчив.

Более всего обижает его, если вдруг обнаружится, что кто-то имеет что-то, чего нет у него. Помню, как один садовод уже не начинающий, но еще и не знатный показывал в кругу Садоводов знатных довольно красивые слайды своего садика, где было много камней и гораздо меньше карликовых хвойных, рододендронов и сравнительно редких травянистых многолетников. Зрители реагировали неоднозначно: кто-то саркастически /в том смысле, что "все это все равно не будет расти"/, кто-то никак, а одна дама только и изрекла: "А у меня тоже есть горка". И все же будем справедливы: при всех его маленьких слабостях Садовод знатный почти всегда Sadovodus verus, и уже одно это ставит его в ряд если не со святыми, то со стоиками или безумцами.

В Ботаническом Саду Эстонской Академии НаукСуществуют, разумеется, и другие способы приобретения растений в Санкт-Петербурге. В прежние годы едва ли не основным были общества клубы, кружки; там собирались садоводы всех рангов, разговаривали, делились опытом, слушали лекции, а главное, раз в году садились в автобусы и ехали на экскурсию в какую-нибудь из братских прибалтийских СР: в Ботанические сады для воспитания чувств, в питомники и к тамошним Садоводам знатным для приобретения, за деньги конечно. Эти поездки не обходились без слез, страстей и интриг, но преднамеренных отравлений, по моим данным, не было. Любовь к цветам с злодейством несовместны!

Мне в этом плане повезло. Еще в стадии Sadovodus vulgaris я был сочувственно принят сразу в нескольких Ботанических садах; к тому же свои поездки в Прибалтийские республики я мог осуществлять на индивидуальном транспорте в компании отнюдь не конкурентов, а одного - двух близких людей. В Ботаническом Саду Эстонской Академии НаукО, это были захватывающие, полные приключений и даже опасностей путешествия. Во-первых, никогда не было заранее известно, что нам дадут; едешь и думаешь с замиранием сердца: вот бы это и то. Приезжаешь - ни того, ни этого нету, так, что-то по мелочам...И вдруг - нечто! О чем даже не мечтал, а то и вовсе не подозревал о существовании. Во-вторых, индивидуальный транспорт имел обыкновение ломаться - тоже наверно нервничал. Однажды мы остановились в какой-то сельской местности сфотографировать гнездо аистов, а по окончании этой операции обнаружили, что из карбюратора резво вытекает бензин. Одной искорки на каменистой дороге было бы достаточно, чтобы вместо Ботанического сада г.Таллина /тогда он еще не был Таллинном/ кратчайшим путем попасть в Сад Райский. И то, что этого не случилось, прямая заслуга аистов; поэтому-то так важно беречь птиц и зверей.

Доктор Юрий МартинВ Ботаническом Саду Рижского УниверситетаНикогда не забуду нашей последней поездки - в июне 1989 г. Мы ехали, как на бензовозе, среди канистр с бензином, так как знали, что в Латвии этот вид топлива почему-то вышел из употребления. Сразу же по возвращении в Россию за нами захлопнулась граница; приобретя в итоге бензин, прибалтийцы навсегда лишились нас, и похоже, хуже от этого стало не только нам. Во всяком случае, я до сих пор не постиг, зачем они запретили экспортировать луковицы, что десятилетиями кормило их садоводов.

Многолетние контакты с ботаниками убедили меня, что в большинстве своем это очень хорошие люди, к тому же, в отличие от вида Садовод знатный, начисто лишенные чувства зависти. Напротив, когда они видят перед собой Садовода настоящего /а такого рода диагноз опытный ботаник ставит мгновенно/, то готовы помогать ему, чем могут, невзирая на время и национальность. И это лишний раз свидетельствует, что любовь к цветам сплачивает народы, а не разъединяет - как, например, ложно понимаемая любовь Богу.

Я не упомянул еще об одном способе приобретения растений – из природы. Конечно, проживая в Ленинградской области, на многое рассчитывать не приходится /то ли дело наш Дальний Восток! - но об этом потом/, и все же. Есть папоротники, вереск и можжевельники, кое-где встречается волчеягодник, или дафна, из травянистых многолетников: пульсатилла /прострел/ и печеночница, ветреница, хохлатка, ландыш, купальница, калужница, герань, колокольчики... Даже орхидеи: башмачок настоящий /притом золотой! - не поддельный какой-нибудь/, ятрышник и любка двулистная - вполне достаточно для небольшого каменистого садика. Поэтому отправляясь в лес за грибами и ягодами, я обычно прихватываю штыковую лопату покрепче.

Как видите приобретение декоративных растений в наших условиях дело столь же непростое, сколь и увлекательное, воспитывающее у садовода долготерпение и предприимчивость, умение приспосабливаться к обстоятельствам и отвагу искателя приключений, смирение и чувство ответственности. Жаль, что садоводами обычно становятся не смолоду, иначе наделенные такими качествами люди могли бы затем успешно проявить себя во многих сферах общественной и политической деятельности.

Они знают, каким семенам какая требуется почва, когда и что можно сажать и пересаживать, где следует ограничиться подрезкой лишь засохших побегов, и где необходимо вырезать куст под корень, а то и вовсе выкопать и сжечь. Но наши политики видимо не разводят цветов. "Оттого и идет все вкривь и вкось на этом свете".

РОДОДЕНДРОНЫ
Глава научная

Я уже говорил, какие растения у нас в наибольшем почете: розы, пионы, клематисы, еще георгины, гладиолусы, ирисы. Спору нет, все они аристократы цветочного царства, а роза так и вовсе его королева. Но кто король? Об этом история умалчивает. Ну так я вам скажу: рододендрон! Не верите? Поезжайте в Японию, где - по непроверенным, правда, мною данным - произрастают свыше 60 видов из примерно 1000 известных науке. Причем добрая половина относится к числу наикрасивейших. /Вообще я заметил, что очень многие цветы из Японии едва ли не самые ценные представители своего рода. Может быть потому, что там их любят и понимают, как нигде?/

Старый монарх ('Cunninghams White')Вы скажете, что Япония слишком далеко. Ну тогда могу рекомендовать вам Кавказ; там, правда, имеется только 5 видов, но хороши: рододендрон Смирнова, рододендрон лютеум /то есть желтый/... А фирменный, так сказать, рододендрон - кавказский! Что? на Кавказе небезопасно? Может быть, Рига? - там такая, скажу я вам, коллекция в университетском Ботаническом саду... Ах, нет визы! Ну так сходите хотя бы полюбуйтесь цветущими азалиями в оранжерее Ботанического сада в Петербурге, правда, вовсю течет крыша, ну да рододендроны как раз любят влагу. И пусть вас не смущает, что я говорю то о рододендронах, то об азалиях, это слова синонимы, второе обычно применяется к рододендронам закрытого грунта. Смущать должно другое: рододендронов открытого грунта в садах Санкт-Петербурга, в частности, и России, вообще, действительно очень мало и приобрести их практически негде. Но рододендроны в этом не виноваты.

Так что же такое рододендрон? Открываем очень солидное пособие: "Рододендроны /греч. rhodon - роза, dendron - дерево/ - вечнозеленые, полувечнозеленые или листопадные кустарники, кустарнички, реже деревья". В этой короткой фразе заключена весьма емкая информации.

Рододендрон АльбрехтаВо-первых, научно подтверждается мое утверждение, что рододендрон король: розовое дерево, или дерево розы, стало быть ее муж, а муж королевы это и есть король. Во-вторых, выясняем, что в отличие от подавляющего большинства других пригодных для нашего климата растений рододендроны бывают вечнозелеными - как елки. Представляете, что за зрелище: круглый год, снег - ни снег, зеленые листья, а у некоторых они величиной с ладонь пианиста. На морозе, правда, они ведут себя довольно своеобразно: скручиваются вокруг центральной жилки в тугую, как стручок, трубочку - и никакая зима им не страшна. Кстати, эта способность скручиваться как раз и отличает подлинного короля от тепличной азалии. Теперь о деревьях и кустарничках. Деревья в нашем климате не увидишь, для этого нужно отправляться в Гималаи. Там на высоте две с половиной - три тысячи метров встречаются гиганты до 30 метров ростом! Но уже выше четырех тысяч метров не растет ничего /стоящего, чтобы лезть на такую высоту/, кроме... опять-таки рододендронов, только карликовых; это и есть кустарнички высотой всего в 20-30 сантиметров. Листочки у них тоже вечнозеленые, во время цветения они образуют сплошной розовый /сиреневый, голубой, фиолетовый/ ковер, а ведь там по ночам даже летом приличные заморозки.

Итак, вы уже видимо поняли, что рододендроны растения горные, некоторые довольствуются высотой "всего" 1000 - 1500 м, но есть и верхолазы, забирающиеся выше облаков - на 4500 м и более! Мороза они не боятся, некоторые виды умудряются существовать даже в полярной зоне: на севере Америки, в Гренландии, Финляндии, на Камчатке. Есть и неженки, предпочитающие теплые страны, но в большинстве своем рододендроны племя спартанское.

Откуда родом вы, рододендроны,
Племя горное, гордое?
Мы с Кавказа! - С Альп! - С Колымы!
Я с Тибета, а он с Каракорума!

Мы для неба землёй рождены
И цветём мы для птиц и для звёзд.
Нам опора - гранит,
Не устрашит
Нас ни дождь, ни снег, ни мороз.

Будет время для лилий и роз.
А пока всеми красками Рембрандта
В моём тихом саду
Вдохновенно цветут
Знаменосцы весны - рододендроны.

Мы с Камчатки!..с Балкан!..с берегов Кэтевби!
С Гималаев мы!..с Каракорума!
С вами я, преисполненный братской любви,
Племя гордое, горное.

У читателя может возникнуть сомнение: а как же эти горцы растут на уровне моря? И потом насчет "всеми красками Рембрандта". На основании многолетнего личного опыта могу подтвердить, что растут. Единственное, что им нужно: постоянная влага и хорошая легкая почва с примесью торфа или перепревшей хвои, желательно сосновой. Правда, маленьким вечнозеленым рододендронам этого может оказаться недостаточно. Много лет назад в одном из Прибалтийских Ботанических садов я обнаружил штук 30 тибетских рододендронов /по-ученому Rh. keletikum/, высаженных прямо на газоне. Попробовал выклянчить хоть один - безуспешно: мне дали "только" несколько среднерослых рододендронов других видов. И тогда я его украл - говорил же я, что жизнь садовода полна искушений и опасностей! Посадил свое сокровище примерно так же, как в этом Ботаническом саду, год прошел - вижу, ему что-то не можется. Тут моя соучастница по краже /под пытками не назову ее имя!/ вспомнила, что Тибет представляет собой плоскогорье, расположенное на высоте около четырех тысяч метров над уровнем моря. С риском для жизни водрузили мы этот рододендрон на самый высокий уступ в своем саду, что-нибудь около пятисот, а может быть даже пятисот пятидесяти миллиметров над уровнем дорожки, да еще подмешали в почву камешки. И как же он обрадовался, как стал расти и цвести! Еще через пару лет оказался я вновь на родине моего рододендрона, то есть в том же Ботаническом саду. А там все его собратья такие грустные, многих похоже нет в живых.
- В чем дело? - спрашиваю.
- Да вот, болеют что-то.
- А вы попробуйте посадить их вон на ту горку и в почву камней подмешать, - дерзко советую я.
И что вы думаете? - помогло! Отсюда видно, что кража краже рознь, иногда она может быть во благо самому потерпевшему /особенно, если он не знает, что потерпел/.

Рододендрон японскийТеперь что касается красок Рембрандта. Ну, это отчасти красного словца ради сказано, Тициан, к примеру, тоже сгодился бы. Но цветут рододендроны - действительно сказка - и большие, и маленькие. У первых цветки диаметром 7-10 сантиметров обычно собраны в соцветия: до 15-20 цветков в каждом! Такое сооружение не умещается в большой суповой тарелке! А как изящны некрупные разрезные цветочки, например, листопадного канадского рододендрона: словно рой стрекоз с сиреневыми или белыми крылышками. А карликовый вечнозеленый рододендрон /Rh. impeditum/ в цвету похож похож на голубовато-сиреневый холмик. У другого, несколько более крупного, верхолаза Rh. russatum цветы темные, фиолетовые, у едва ли не самого красивого из листопадных - японского ярко-малиновые, цвета спелого персика, нежного абрикоса...А видели бы вы, как расцветают большие вечнозеленые рододендроны, например, наш кавказский Rh. smirnowii. Каждая его цветочная почка первоначально похожа на крупную зеленоватую сосновую шишку, постепенно из-под чешуек начинают пробиваться как бы пламенеющие угольки, и через некоторое время вся шишка подобна темно-красному факелу. Факел превращается в плотное соцветие широко раскрытых немахровых цветков с гофрированными краями и длинными изогнутыми к верху тычинками, цветки из красных становятся нежнорозовыми, иногда с сиреневатым оттенком, на солнце они горят, в тени светятся - нет, описать это словами невозможно! А у некоторых рододендронов по осени цветут еще и листья, желтоцветковые Rh.luteum и Rh.japonikum var luteum в октябре - ноябре полыхают, как костер, даже свежевыпавший снег вокруг тает.

Рихард Кондратович среди своих питомцевЕсть у рододендронов и другое, очень важное на мой взгляд, достоинство. Возьмите розу, клематис, пионы, сирень - что угодно. За редким исключением ценность для садовода представляют только их многочисленные сорта, то есть то, что с помощью всевозможных ухищрений сумел получить человек. Рододендронов тоже выведено превеликое превеликое множество, и я первый снимаю шляпу перед талантом ну хотя бы моего недавнего соотечественника Рихарда Кондратовича /которому вдобавок многим лично обязан/, но если вам удастся когда-нибудь завести у себя в саду хоть несколько видов из числа: Так они расцветают (Rh. brachycarpum)Rh.albrechtii, Rh.brachycarpum, Rh. canadense, Rh.catawbiense, Rh.impeditum, Rh.japonicum, Rh.ledebourii, Rh.luteum, Rh.maximum, Rh.molle, Rh.ponticum, Rh. russatum, Rh.smirnowii, Rh.vasei, Rh.schlipptnbachii, - считайте, что вы счастливец. А ведь я мог бы еще назвать и Rh. cawcasicum, и Rh.roseum, и Rh.metternichii и еще десятка два листопадных и вечнозеленых, высоких, среднерослых и карликовых рододендронов из Японии и Китая, с Кавказа и Дальнего Востока, и все они при надлежащей заботе будут многие годы цвести и процветать у вас в саду. И пусть какой-нибудь садовод знатный подавится колючками своих роз, которые все равно в первую же неблагоприятную зиму у него сгинут. Я уже не говорю о том, что срок жизни розы от силы 10-12 лет /практически хорошо, если 7-8/; рододендрон же вполне способен нас пережить. А посему: да здравствует Король!

О ДЕКОРАТИВНЫХ ЛОПУХАХ И ДРУГИХ УДИВИТЕЛЬНЫХ РАСТЕНИЯХ
Глава ботаническая

Вы не были на Сахалине? А мне вот однажды посчастливилось. На второй день отправились мы с моей постоянной спутницей на сопку Чехова, что под Южно - Сахалинском. Внезапно разразилась гроза с градом и проливным дождем. Мы были налегке - куда денешься? По счастью рядом с нами оказались...зарослями это не назовешь - скорее какое-то диковинное сообщество: на толстых /сантиметров 25-30 у основания/ слегка изогнутых баскетбольного роста стеблях распластались почти параллельно земле по одному округлому полутораметрового диаметра листу - настоящий естественный зонт. Мы вдвоем свободно уместились под одним, а вокруг было еще штук двадцать подобных зонтов, дождь ручьями стекал с их краев, а они только подрагивали и отряхивались с видимым удовольствием.

Вернувшись домой сухими и невредимыми, мы узнали, что нашего спасителя зовут Petazites amplus, по-простому белокопытник, очень распространенный на Сахалине лопух. Но есть там кое-что и повыше: ngelika ursina - медвежья дудка /при чем тут Анжелика!?/, Angelika sachalinensis - дудник сахалинский, Heracleum dulce - борщевик сладкий /и очень ядовитый!/, Pleurospermum camchaticum - пусторебрышник камчатский, - эти ребята бывают ростом и за три метра! Чапек писал, что в Швеции такие дремучие леса, что "через три минуты я уже не знал... откуда пришел, куда идти, даже имя свое чуть не забыл". На Сахалине таких лесов я не видел, вместо гигантских деревьев там гигантское - никто не знает, почему - высокотравье. Да что там всякие анжелики и белокопытники - калужница по грудь, хохлатка по пояс!

Но нам-то, садоводам, какое дело до этого - мало ли чего где растет? Загвоздка в том, что климат на юге Сахалина не так уж сильно отличается от здешнего, петербуржского. Смекнув это, я привез кое-что оттуда и посадил у себя в саду - так, каких-нибудь тридцать видов. Больше половины прижилось, и вот что из этого получилось.

Ранняя весна /по новому, разумеется, календарю/, снег сошел еще не весь, а в нем, у забора под деревьями, уже что-то виднеется. Что-то вроде некрупной и немного потрепанной цветной капусты - целая полянка.

Знакомтесь: петазитесЭто петазитес, его цветы. Но это еще именно цветочки: немного в стороне в снегу сидят... птицы что ли? - вишнево-красные, величиной с дятла, но с острыми загнутыми к низу клювами. Вооружен и очень опасен. СимплокарпусС опаской приближаемся к ним... чёрт знает, что такое: если зайти спереди, то видно, что вишневое это вроде как капюшон или шлем, внутри которого на торчащей из земли короткой ноге сидит желтый пупырчатый шар /початок/. Все в порядке: расцвел симплокарпус. По-ученому он так и называется: Symplocarpus foetidus, второе слово означает "вонючий", но это несправедливо: подумаешь чесночный запах! Так и будут цвести рядком эти двое: белокопытник и симплокарпус, первый недели три, второй больше месяца, но еще задолго до того, как покрывало симплокарпуса начнет буреть и сморщиваться, рядом из земли высунутся две-три острых зеленых пики /мало ему клюва!/, которые на поверку окажутся толстыми остроконечными листьями сантиметров по 30-40 в длину. Ну а у петазитеса листья вырастут примерно на две трети сахалинских размеров - тоже, скажу я вам, впечатляет.

Белокрыльник камчатский по прозвищу ЛизиНо мы увлеклись и забежали вперед. Еще в цвету симплокарпус, а на свет Божий появилась его сестричка /или невеста/: тоже желтый початок, но удлиненный, как у кукурузы, тоже капюшон или, скорее, плащ, но свадебный - белый, распахнутый, и вся в духах - очень даже приятный запах. Это действительно родственница симплокарпуса и зовут ее...я бы назвал просто Лизи, но ученые далеки от романтики и предпочитают официозное Lysichiton camtschatense, или белокрыльник камчатский. Листья у него - то есть у нее - между прочим, раза в полтора крупнее, чем у симплокарпуса.

В дальнем родстве с этой парочкой находится и так называемая Arisaema robustum /аризема мощная/, отращивающая к концу лета крупные яйцевидные плоды, украшенные оранжево-красными ягодами. И все эти диковинные дальневосточные растения, очень прилично растут на нашем Карельском перешейке, нуждаясь только во влаге и гумусе. А с петазитесом так и вовсе нужно держать ухо востро, если вы не хотите, чтобы весь ваш сад еще при вашей жизни сплошь зарос этими декоративными лопухами.

ТриллиумА есть еще очаровательный Trillium camschatsense с крупным белоснежным цветком обычно всего из трех лепестков /потому и название триллиум/, есть совсем маленький Adonis amyrensis, по-нашему горицвет; его золотые цветы действительно горят на весеннем солнце, а чуть позже вокруг них появляются ажурные перистые листочки. Жаль только, что и адонис и триллиум, как выражаются ботаники, эфемероиды, но не в том смысле, что они вообще эфемерны: просто к началу июля их наземные части отмирают, и это всегда бывает очень грустно. Но я не назвал еще стройную, цветущую ярко синим среди осеннего золота горечавку, или Gentiana axilliflora, не назвал Paeonia obovata /obovata означает обратнояйцевидный, что лишний раз убеждает меня, что все эти латинские определения зачастую лучше не переводить/ с чудесными розовыми цветами весной и фантастическими плодами осенью: представьте себе этакую морскую звезду, каждое щупальце - расколотый вдоль стручок, внутри малиновая подстилка, а на ней рядком уложены темно синие блестящие ягоды; не назвал я и папоротники - все эти страусники и дриоптерисы, реликтовые осмунды и вудсии, и листовики и сам толком не знаю, что еще – рос том от 15 до 150 сантиметров.

К сожалению, воссоздать миниатюрное подобие Сахалина мне все же не удалось. Для тех, кто возможно попытается это сделать, привожу краткий списочек наиболее интересных /из отсутствующих у меня/ видов: бамбучник курильский, образующий совершенно непролазные из-за остро отточенных листьев заросли, и кедровый стланик, кардиокринум Глена, гариманелла Стеллера и бузульник Фишера, адиантум стоповидный, горичник дельтовидный, дактилосталикс раскрытый, живокость короткошпорцевая, котовник полусидячий, клемастра изменчивая... Сюда же по справедливости следовало бы добавить макроподиум крылосемянный, мертензию крылоплодную, мирмехис японский, мискантус китайский, миякею цельнолистную /!/, ореорхис раскидистый, плагиогирию Матсумуры, ну и еще разве что погонию японскую, смилацину даурскую, скиммию ползучую, схизофрагму гортензевидную, а также флойдикарпус мохнатый. Хотя не помешали бы и шеломайник, и уже ранее упомянутый пусторебрышник, и особенно эритрихиум сахалинский. Воистину "невыразимы красоты и странности мира"... господи, я же чуть не забыл траутфеттерию японскую!.. не правда ли, Карел?

НЕ ПРОСТО КАМНИ
Глава полемическая

Даже не знаю, с чего начать. Когда говорят о тюльпанах, это понятно каждому, даже если вы не в состоянии отличить "Мадам Лефебер" от "Сильвии ван Леннеп", а "Оксфорд" от "Лиона" или "Торонто". Но какого рода ассоциации вызывает у большинства людей слово "камень"? - либо горные скалы, либо неподъемные валуны, либо просто булыжник. В общем, что-то отвлеченное и бесполезное.

Что бы ни думал о камнях садовод, он знает, что они ему нужны. Карел Чапек: "Все никак не доберемся до предмета, составляющего величайшую радость и тайную гордость садовода: до его горки.../Вот, вот, вспомните, что сказала некий очень знатный садовод несколькими страницами раньше: "А у меня тоже есть горка". - И.Г./ Человек, устраивая горку, чувствует себя циклопом, громоздящим, так сказать, со стихийной силой глыбу на глыбу, создающим вершины и долины, переносящим с места на место горы и утверждающим утесы."

Отлично, Карел, но позволь спросить: из чего? Подлинные скалы в саду само собой не растут, валуны? - разве что один-другой случайно оказавшиеся поблизости, булыжник..?

Открываем очередное солидное пособие: "Энциклопедия садовода", кстати изданная на родине Чапека, в Чехии, но полвека спустя: Камень наряду с растениями - один из важнейших элементов альпинария. Сооружая горку, всегда используют только один вид камня... Хорошо, когда поверхность камня выветрилась, покрылась мхом и лишайником. Очень эффектно выглядят альпинарии из известняка, песчаника, мореных камней".

Предельно ясно. А вот еще: "Острием кверху не ставят ни большие валуны, ни мелкие камушки... Правильно установить камни, это значит поместить каждый в землю на такую глубину, чтобы наружу осталась лишь половина или треть камня /хм, а не лучше ли его вообще закопать с головой? - И.Г./, а его острые концы и грани находились под поверхностью."

Словом, камень преподносится исключительно как лишенный индивидуальности строительный материал. Но почему же мы тогда встречаем у Чапека: "Кто не понимает камня, тот мало знает о красоте и гармонии мира"? Почему в Японии выбор и расстановка камней традиционно считаются первостепенной задачей художника? Почему, побывав в знаменитом саду камней монастыря Рёандзи в Киото, вот что написал болгарский журналист Стефан Продев: "Если у нас камень есть камень, то в Японии он связь между бытием и небытием... Впервые я почувствовал, что молчание имеет голос, что камень, взятый из природы и осмысленный в конкретной обстановке, превращается в мистерию". Интересно, что аналогичную мысль, но о садах вообще, много раньше высказал Френсис Бекон: "Природа вещей лучше обнаруживает себя в искусственной стесненности, чем в естественной свободе".

Ладно, хватит цитат, проследим лучше, что делает на побережье Финского залива некий уже немолодой и отнюдь не атлетического сложения чудак. Из года в год с мая по сентябрь его можно встретить в местах, где еще не расчищен пляж, иногда одного, иногда в сопровождении особы женского пола; в руках саперная лопатка, старый тазик с ручками, ведро, ломик, веревка. Не обращая никакого внимания на отдыхающих, сей субъект ходит от камня к камню, те, что помельче, тщательно осматривает и некоторые откладывает в сторону или сразу в ведро; более крупные ворочает так и сяк, для чего их нередко приходится откапывать или даже выкорчевывать из песка; иногда это ему не удается и, собрав свой инвентарь, он отправляется обследовать новый, Бог весть почему приглянувшийся ему /или ей/ экземпляр; потом, все отобранные большие и маленькие камни перетаскиваются и грузятся в находящуюся где-нибудь поблизости старенькую "волгу". Бывает, что, оттащив особо тяжелый валун подальше от кромки воды /на случай прилива/, он спустя какое-то время /иногда через год!/ возвращается за ним с мужской подмогой; однажды они приехали вдвоем после бури и не нашли заготовленный камень. Наш герой пришел в страшное волнение, потом, посовещавшись, они пришли к выводу, что мало вероятно, что его кто-то украл /вы не поверите: за двадцать с лишним лет этого не случилось ни разу!/, и на глазах изумленных зрителей с остервенением стали раскапывать песок.

После продолжительных усилий их упорство было вознаграждено. Представляете, как озадачена была публика, когда наконец выяснился предмет их исканий; думаю, что после такого спектакля вполне можно было бы пройтись с ведерком /за отсутствием шапки/ по кругу. Но наши счастливые камнеискатели ограничились тем, что, перекурив, обвязали свою добычу веревкой и под аплодисменты собравшихся сосредоточенно поволокли ее прочь.

Никто не знает, когда появились здесь эти камни и скольким людям попадались они на глаза, десятилетиями для всех они были просто камни, безликие валуны и булыжник. Но вот нашлось несколько чудаков, разглядевших, что все они разные, что у каждого свое лицо и может быть даже... душа. Впрочем, для того, чтобы с уверенностью судить о последнем, нужно сначала привезти камни в сад. Тут выясняется, что некоторые изначально предназначаются в качестве того самого строительного материала: для закладки каркаса горки, для укрепления стенок клумб и рокариев, для мощения дорожек между ними, все это тоже необходимо и, уверяю вас, очень непросто: нужны определенный опыт, чувство пропорций и вкус. Но какая-то часть камней до поры до времени остается нетронутой. С некоторыми маленькими в руках садовод раз двадцать обходит свой сад, аккуратно, почти не вдавливая их в землю /не дай Бог запачкать!/, прикладывает их то туда, то сюда, наконец, каждый нашел свое место, и вы с удивлением обнаруживаете, до чего же красивы: вон тот в сочетании с голубой генцианой, этот, примостившийся на гранитном уступе, сам по себе, а вот там, под карликовым папоротником, поселилась смешная лягушка - вот-вот прыгнет.

Спасение сокровищаА что делать со спасенным валуном и еще несколько причудливыми довольно крупными камнями? Главное не спешить. Во-первых, они тяжелые, черти; это вроде как родовой признак камней, сродни с упрямством, пренеприятная черта их натуры. Во-вторых, пусть полежат себе в сторонке, пообвыкнутся. А мы будем их ежедневно навещать, общаться с ними и приручать исподволь. Наконец, наступает торжественный день их переселения к месту конечного назначения, причем чаще всего выясняется, что оно их не устраивает и нужно подыскивать новое. Иногда это на горке среди других камней /в результате обычно горка имеет вид, как после землетрясения/, иногда на ровной местности - на песке, на уходящей к забору дорожке, под елью. Теперь очень важно угадать, хочет ли новый поселенец стоять во весь рост, как царь /плевать он хотел, что кто-то не разрешает ставить валуны острием к верху: он не валун, а царь, понятно?/, или же улечься на отдых; нужно спросить его, куда ему больше нравится смотреть и кого бы он хотел иметь в своей свите; свита, да будет вам известно, нужна обязательно - иногда блестящая, иногда, напротив, малозаметная, подчеркивающая значимость господина.

Не всегда все сразу получается как надо, но вы сразу поймете, что получилось по безошибочному ощущению: камень врастает в сад, словно бы всю жизнь в нем находился. И вовсе не обязательно, чтобы все камни или колонии камней были из однотипного материала и похожи по форме; пусть себе вот тут будут гладкие - лежачие и стоячие, там из осколков гранита, а вот здесь из известняка - всем хватит места, если у вас самого есть способности к этому делу и... возможность им заниматься - чаще всего трудно разрешимая для садовода проблема.

А что до обросших мхом и лишайником валунов, это, скажу я вам, для больших, с естественным рельефом площадей - не для наших с вами 10-12 соток. Впрочем, будь у меня вертолет, я бы обязательно перенес с залива два-три давно уже возлелеянных экземпляра величиной с газовую плиту, но не для того, чтобы закопать их наполовину в землю, и они сплошь покрылись лишайником. Нет, задача садовода по возможности сохранить свои камни во всей их первозданной красе, а это нелегкий труд: если хотя бы раз в два года их не мыть, не оттирать жесткой щеткой с песком, очень скоро большинство из них станут неузнаваемо бурыми и зелеными - очень естественно, но отнюдь не красиво.

Чрезвычайно интересно наблюдать за жизнью камней. В начале весны они, по крайней мере наиболее крупные из них, первыми появляются из-под снега и вид у них поначалу какой-то заспанный и взъерошенный. Затем, по мере того, как сад оживает и приходит в порядок, они приосаниваются и занимают в нем главенствующее положение, свысока поглядывая на всякую лезущую из земли мелюзгу. С июня по август камни словно бы разбредаются кто куда, понимая, что садоводу теперь не до них: у него теперь на уме всякие разросшиеся кустарники и многолетники, кичливые лилейники и пионы. Но ничего, они знают, что еще наступит их время. Поздней осенью, когда сад выглядит разоренным и заброшенным, когда в минуты меланхолии кажется, что уходит жизнь из него, вдруг садовод обнаруживает массу вроде бы знакомых... лесных существ: вот они все - ух, до чего ж здоровенные! - и совсем крохотные, из-под кленового листа чуть заметны, смешные и страшные, похожие на птиц, зверей, допотопных ящеров и ни на что не похожие; только не надо уверять меня, что все они "просто камни". Нет, нет, даже в эту трудную пору сад на самом деле не такой пустой, как вам кажется, и мы в нем отнюдь не одиноки.

Все живет в саду - даже камни!
Вчера в грозу ворочались они - я видел - как тюлени.
Даже я...
Чего никто не видит.

Видеть в камне лишь строительный материал это все равно, что разводить розы с единственной целью изготовления настоек и отваров из их лепестков. Я бы сказал, что цветы и камни это как душа и дух сада; душа нежная, хрупкая, беззащитная - как бы женское начало в саду, тогда как камни олицетворяют строгое мужское начало. А вы говорите: булыжники!

СИМФОНИЯ ЦВЕТЕНИЯ
Глава поэтическая

Чапек написал: "Будь я композитор, я сочинил бы музыку на тему "Процессия почек". Сперва прозвучал бы легкий марш сиреневых батальонов, потом в процессию вступили бы отряды красной смородины; потом послышалась бы тяжкая поступь грушевых и яблоневых батальонов, сопровождаемая многострунным бряцанием и звоном молодой травы. И под этот оркестровый аккомпанемент промаршировали бы полки строго дисциплинированных бутонов... тихий, коричневый и зеленый сад двинулся победным маршем вперед".

Видимо, никто из больших композиторов не был, к сожалению, садоводом; представляете, насколько богаче было бы тогда наследие Верди, Чайковского или Брамса. Но Чайковский написал хотя бы "Подснежник", и уже одно это поднимает его в наших глазах на недосягаемую для тех же Верди и Брамса ступень. То же можно сказать и о Джакомо Пуччини: что стоили бы все его "богемы" и "тоски", если бы не чудесный струнный квартет "Хризантема"! Пожалуй, я бы отнес к числу избранных и поляка Кароля Шимановского, написавшего скрипичную пьесу "Нарцисс", хотя и подозреваю, что она посвящена не любимому всеми нами цветку, а всего лишь мифическому герою. Но первое место в этом коротком списке по праву принадлежит немецкому композитору Густаву Малеру: вторая часть его третьей симфонии так и называется: "О чем рассказали мне цветы"! /Жаль только, что он не пояснил, какие именно./

Я, как и Чапек, не композитор, и вдобавок не Чапек, и все же скромность не может удержать меня от соблазна сообщить, что бы я написал: "Симфонию цветения"! Собственно, я, грешным делом, уже давно ее написал. Но поскольку вы едва ли сможете ее когда-нибудь услышать, то бишь прочесть: помимо прозы и стихов симфония состоит еще из большого количества фотоэтюдов о цветах, и у меня никогда не будет таких денег, чтобы ее издать, а у вас - чтобы купить, я, так и быть, попробую кратко воспроизвести ее здесь, так сказать своими словами.

Сад - оркестр!
А партитуры начертаны лучами солнца в вышине.
Что там теперь - лазурь?
Ага, аллегро, даже престо в до мажоре!
Слетятся облака - адажио.
Солнце и ветер - скерцо!
А светлыми ночами при луне
Звучат ноктюрны, фуги и хоралы.
Ах, если бы не наша глухота!

Увы, мне не первому пришло в голову, что сад - оркестр; много раньше /клянусь: не знал!/ об этом написала в своем "Чешском романе" жена и преданная соратница моего учителя, выдающаяся актриса и писательница Ольга Шайнпфлюгова: "Дни меняли краски и растения... солнце щедрой рукой раздавало свои дары, и сад звучал, как оркестр". В этом утверждении очень мало натяжки: в отличие от изобразительных искусств, музыка протяженна во времени, как и цветение, и потом всякий раз исполняется по-разному, даже одним исполнителем; вот почему что ни сад, то оркестр, и у каждого своя "Симфония цветения". Но в основе, при всех возможных различиях в составе, так сказать, инструментов она одна, и в ней, как и положено, четыре контрастирующие части; назовем их с некоторой долей условности: "Весна" /аллегро/, "Лето" /анданте/, "Розы" /скерцо/, "Осень" /финал/.

Часть 1. "Весна"

Динамичное жизнеутверждающее аллегро, немного напоминающее знаменитое "Болеро" Мориса Равеля. Вначале легкой барабанной дробью рассыпается расцветающая форзиция; доносится перекличка флейт, рожков и кларнетов - это луковичные: крокусы, сциллы, хианодоксы, пушкинии...

Царица СавскаяПодобно гобою глубоко и взволнованно возникают золотые голоса адониса и калужницы. Немного надменно провозглашает о своем появлении фагот - эритрониум. Цветы, как птицы, слетаются в сад, стремительно заселяя его, и вот уже победно и слитно звучит весь оркестр с его скрипками, альтами и виолончелями /тюльпаны и гиацинты, нарциссы и фритиллярии... впрочем, фритиллярия императорская это, скорее, уже контрабас/, торжествующей медью рододендронов /не зря у них такое звучное имя!/, литаврами сирени.

Весна, весна, мир снова молод,
Все в нем о жизни говорит.
Бежал на север - и забыт
Давно ль еще всесильный холод!
Сады и лес не помнят зла;

Долготерпенью их награда -
Тюльпаны, царственно парадны,
И зелень, девственно светла.
Живи и радуйся!..

Король ЛирТюльпаны - вот подлинно первые скрипки в нашем весеннем оркестре! Уже одно звучание этого слова таит в себе какую-то магию. В нем ощущается пылкость и царственность, аристократизм, благородство, гордость и много чего еще, о чем поведать могла бы только музыка. Лично меня нисколько не удивляет, что именно из-за тюльпанов разыгрывались некогда драмы и совершались преступления /господи, да ради обладания Царицей Савской, она же "Queen of Sheba", я и сам объявил бы хоть сейчас войну Нидерландам!/, ибо редкий тюльпан это такое же сокровище, как красавица женщина, честное слово! Но ни Моцарт, ни Шуберт, ни Дебюсси не посвятили тюльпану хотя бы прелюдию, вот и приходится мне с заведомо негодными средствами:

В небе звезды - в саду тюльпаны
Я не знаю, что ярче,
Но ближе, теплее, дороже
Конечно же вы, звезды сада!
Радость оживает подле вас,
Душа светлеет.

Внезапно в это ликующее шествие вторгаются тревожные ноты, это тема тьмы и дождя:

Трав трепет,
Деревьев ропот.
Ночь бела была -
Черен день.
Сирота сирень,

- словно предостережение о грядущем. Но ненадолго; по мановению Маэстро, Мирового Дирижера, сад снова вспыхнул, встрепенулся, как большая радужная птица перед полетом - и снова праздник, снова ликующий карнавал! Вот и его кульминация - победный марш рододендронов /"Откуда родом вы..." и так далее/, а затем звучание оркестра начинает постепенно затухать, и в самом финале возвращается, но уже с некоторым оттенком драматизма, тема тюльпанов:

Последние тюльпаны - могикане,
Живая память об утраченной весне.
Не во сне ли это факельное шествие ты видел?
Опустели белые ночи,
Нет более приюта для солнца.
Груз живительной грусти оросит всходы лета,
И зазвенит оно призывно розами в зените своей славы,
И лилиями в небо устремится!
Но долго еще будут саду сниться
Солнечные витязи - тюльпаны.

Часть 2. "Лето"

Сад от пиршества красок устал - наступила пора отрезвленья. Неторопливо льется журчащая мелодия тихих миниатюрных растений: камнеломок и колокольчиков, поздних примул, бесчисленных седумов, шиловидного флокса, драбы и дриаса, и тимьяна, и гвоздики, рамонды, генцианы, фиалок... словом, всего "самого прелестного, что эта суровая земля создала в минуту разнеженности" /Чапек, конечно/ - ничего слишком яркого, дерзкого, вызывающего. Сад отдыхает.

Отцветают и в мае цветы!
Ж-ж-ж-ж! - попался шмель в ловушку!
Вот и сиди теперь до самого утра,
Пока не разомкнутся лепестки тюльпана -
Мне бы так!
Облачко пожаловало в сад,
Чтоб насладится зрелищем заката -
Входная плата чистым серебром!
Ж-ж-ж...
Скоро июль, начало листопада.

Но отдых этот недолог. Постепенно звучание оркестра вновь набирает силу - крещендо. Звонкая труба возвещает о пламенном Papaver orientale, волторна - о пионах, тромбон - о ирисах... Но это именно анданте, полнозвучная, но неторопливая музыка поры зрелости.

Июль.
Лета зеленая лень.
Дремотная идиллия природы.
Еще предрассветные розы.
Только лилии одержимы полетом!..
Но завянут они, не дождавшись попутного ветра.
При виде их я становлюсь... меньше ростом.

С нами когда мы молимся_'Snow Lake'"Лилии с нами, когда мы молимся", - написал японский поэт Окакуро Какудзо. Еще в Европе не знали ни тюльпанов, ни гладиолусов, а белая лилия /Lilium candidum/ уже неизменно присутствовала на картинах старых мастеров как символ плодородия и чистоты, и сонмы ангелов спешили с этим, впервые даримым женщине, цветком к непорочным девам Мариям. И теперь, многие столетия спустя, я на их месте тоже выбрал бы лилию /правда, уже не candidum, а скорее regale/. Гладиолус прекрасен, но холоден /к тому же его надо выкапывать на зиму и хранить где-то в темноте при определенной температуре и влажности/, гиацинт благороден и нежен, но нет в нем величия, нарцисс изящен, но хрупок. Тюльпан и лилия - вот подлинные царь и царица среди луковичных! И довольно об этом, вслушайтесь лучше в это взволнованное адажио струнных. Нет, не зря называл Карел лилию "загадочной"!

На склоне лет когда-нибудь
Я тихо выйду в сад.
И затеряется мой след,
И не вернусь назад.
И будет людям невдомек
Искать меня в тени
Ажурных лилий - как меж строк! -
Так и уйдут они.

Не догадается никто,
Кто я теперь такой:
Пока что крошечный цветок,
И что взращен я той,
Чей беспримерный новый цвет
Сильней небытия!
Что для нее за гранью лет
Зацвел и я.

ЦарицаЧасть 3."Розы"

Слово скерцо /от итальянского scherzo/ буквально переводится как "шутка", но в многочастных музыкальных произведениях оно обычно используется для обозначения одной из средних частей, чаще причудливого, веселого, но иногда и драматического характера. У нас как раз такой случай.

Двурогий страж ночей,
Таинственный и страшный, -
На черной пашне, полной светлячков.
День.
Голосистое солнце неистовствует!
Немного в стороне на звонко голубом,
Над зеленью лесов, уже немного медной,
Его безжизненное эхо, бледный призрак.

Август.
Густеют тени.
Кое-где смех цветов в саду.
Растения уходят.

Осень.
Скупые капли дождя.
Сад затаился и притих.
Шумят деревья. Дятел.
Сколько потерь на жизненном пути!

"Август, что ни говори, - время поворотное", - утверждал Чапек. И вот это-то поворотное время: уже не лето, но еще и не вполне осень, - является периодом наивысшего расцвета признанной Королевы сада - розы.

ФеяСчастлива роза! Сколько вдохновенных строк посвятили ей писатели и поэты, на все другие цветы, вместе взятые, столько не наберется. Кто не знает тургеневское "как хороши, как свежи был розы"? Или чудную сказку Оскара Уайльда "Роза и соловей"? "Дитя зари", - назвал ее Пушкин. С розой в бой идет уже известный нам Окакуро Какудзо. "Благословен творец, в тебя влюбленный!" - восклицает Лопе де Вега. Ему вторит другой испанский поэт Педро Кальдерон: "Чистой и прекрасной на свет цветов царица рождена". Так кто же ты, роза?

Царица! Фея? Куртизанка!?
Святая дева...Изваянье!
Но как же ранит
Ее любовь!

Как мотыльки на свет стремятся к ней поэты.
Она же всем им задает одну загадку:
- Кто я: царица? Фея? Куртизанка?
Святая дева? Изваянье?
И льется кровь!

Я тоже соловей, в тебя влюбленный,
Но ты меня так просто не обманешь -
Я знаю: Феникс
Имя твое.

ИзваяниеДа, роза, ты еще и Феникс, ибо никакие холодные зимы, никакие пожары не могут истребить в наших душах однажды зарожденный тобою свет высокой и чистой любви.

Итак, скерцо, прекрасное, порывистое и тревожное /что-то от "Карнавала" Роберта Шумана/ - ибо время не ждет; спешите жить, спешите радоваться - таков основной лейтмотив. И вот наступает момент, когда

Дождь с туманом старательно тушат зеленое пламя листвы.
Душно. Розы не в силах поднять непокрытые головы.
Ночью стонут деревья, что-то шепчут кусты.
Утром спутаны травы, и в слякоти золото.

За цветением роз мы не заметили, что уже началась

Часть 4. "Осень"

Так, осень... Как-то незаметно вторгается она в нашу жизнь. Ложился вчера вечером спать человек и думал сквозь дремоту: "Скверное нынче лето, но ничего, время есть, будут еще и светлые дни." А утром проснулся, голова ясная, и вдруг понял, что лето-то уже позади, позади! и, стало быть, впереди только осень...

Мне тема осени понятна и близка:
Ее дождливая тоска,
Когда дрожат в ознобе воды,
Глаза запавшие берез...
И золотой апофеоз -
Вторая молодость природы!..

- Так все-таки молодость? А, Карел?
- Весна круглый год, вся жизнь молодость! Всегда чему-нибудь да время цвести. Только так говорится: "Осень!" А мы в это время цветем на иной лад, растем под землей, зачинаем новые побеги. И все время есть дело. Только те, кто сидит, сложа руки, говорят, будто повернуло на плохое. Но все, что цветет и плодоносит, даже в ноябре знать ничего не хочет об осени...Осень не время упадка: это пора распускания почек. Осенняя астра, милый человек!

Пусть осень разбегается по саду:
Ей так рады хризантемы и астры.
Ты только не пускай ее в душу -
И увидишь: все будет прекрасно.

Но начинается эта часть симфонии все же грустно и неспокойно, оркестр звучит приглушенно, малый барабан монотонно отбивает дробь дождя. Но вот барабан умолкает, фанфары возвещают о появлении солнца - могучий взлет струнных: "вся жизнь - молодость"!

Тема осениЧапек писал, что осень самое щедрое время года. Дело не в том, что осенью больше цветов: осенний расцвет - как последняя любовь, отдающая себя целиком, без остатка. Да и что цветет весной? - одни цветы. Осенью их тоже хватает: хризантемы, гортензия, красоднев, астильба, телекия... и флоксы, и астры, и гладиолусы, еще солидаго, георгины, гелениум, по-прежнему розы...

- А потом еще расцветают листья - осенние листья, желтые и багряные, рыжие, оранжевые, красные, как перец, кроваво-бурые. А красные, оранжевые, черные, покрытые голубым налетом ягоды? А желтое, красноватое, светлое дерево голых ветвей? Нет, мы еще не кончили. Даже когда все завалит снегом, будут еще и черные сосны, и туи, и тиссы. Этому никогда не бывает конца.

- Да, Карел, - листья. Букеты, гирлянды, фонтаны листьев! И ягоды: ариземы, бересклета, пиона, барбариса, магонии. А еще эти огромные оранжевые плоды подофила, хочешь угощу? Но постой, ты же забыл про папоротники, видишь, как размахивают золотыми и медными крыльями – того и гляди улетят! Сад словно охвачен пожаром, Господи, да такое богатство и присниться не могло бы весне!

Менуэт пламенеющих ласточек - листьев и ветра.
Как он с каждой нежно-небрежен,
А ведь может быть и неистов!

Тонкошеея ястребинка
Завороженно, в такт танца,
Покачивает оранжево-перистые головки;
В изнеможении неловко
Хризантема прислонилась к можжевельнику.

Ярко-красные ягоды барбариса,
Белорозовые кружева гортензии.
Все кружатся доверчивые листья.
Солнце сад рассекло острым лезвием.

Но вот уже более настойчиво, даже грозно возвращается тема дождя.

Теперь ночами скорбно и темно.
Не стало звезд. Деревьям нет покоя
От северного ветра и порою
За ним вдогонку дождь летит во тьму,
в лицо,
в окно.

Хризантемы не жалуются

- Слышишь, Карел? Худо дело.
- Что? Солнышка слишком мало? И мочат холодные дожди? Не беда.

Наши цвета еще реют в воздухе. Только люди жалуются на плохие условия. Хризантемы этого никогда не делают.

О хризантемы, сироты печальные!
Уже октябрь закончил жатву листьев.
Уже и солнце, отчалив от северной пристани,
Вдаль уплыло - за птицами, в жаркие страны.
А вы все не спите, все маятесь,
Храните трепетно лучи его прощальные,
Блуждающие маячки для одиноких душ,
И ни ветер вас не задует,
Ни дождь не потушит...

Чем не цветение!?Все-таки это уже прощальная песнь. Чистыми, но нестройными, бесконечно печальными голосами допевают ее хризантемы, астры, гелениум. А это чей голос - такой задорный и звонкий? Гелеборус!

Он первым был весной
В снегу, белее снега,
С короной золотой.
Теперь в пустом саду,
Где хризантемы скорбны,
Где астры гаснут на лету
И всюду павший лист,
Где свист разбойничий:
Уже Борея орды
Бесчинствуют, над розами глумясь, -
Лишь он последняя надежда и опора:
Рыцарь, князь -
Сиятельный морозник
Гелеборус!

Все заглушает внезапно налетевший вихрь - как во второй балладе Шопена или у Чайковского во "Франческе да Римини". И наступает тяжелая тишина чуть вибрирующих на басовых нотах струнных. Все, конец.

Но что я вижу?
Стайка крокусов у вздыбленного камня -
Что им здесь нужно?!
Еле теплится оранжевое пламя
И не вырваться ему наружу.
Как же залетели вы беспечно
В мир бескровный этот?
Что здесь? -
Камни, сумрачные ели,
Да березок хрупкие скелеты.
И близка расплата, неизбежна!
Как должно быть одиноко вам, как страшно.
Так примите на прощание хоть нежность,
Душераздирающую нежность,
Благодарность нашу.

- Карел, скорее! Где ты!?
- Мы, силы осенние, свое дело сделали. Под землей уже начертана великая программа весны. Что не заготовлено сейчас, того не будет и в апреле. Просто мы перерастаем из одного периода в другой. К жизни необходимо относиться с терпением: ведь она вечная.

Тихо, печально, но умиротворенно звучит завершающий симфонию колокол.

День...был...бел...
Вздыхающая вдовья тишина
Раскачивала колокол на небе,
И были в тягость небеса самим себе.
Мой отпевали сад.
Звучал молебен.
А день был бледен...беден...
Денннь!..Быллл!..Беллл!..

НА ПРОЩАНИЕ

Отзвучала симфония; слушатели прокашливаются, отодвигают кресла, кое-кто уже спешит к выходу. Жаль. Ведь я мог бы о многом еще рассказать: как делать на зиму шалашики из лапника, и как они выглядят зимой - словно зимовье гномов в саду; что случается, когда весной земля покрывается коркой льда, и ваши туи, ели и рододендроны стоят по колена в воронке с водой, которая никуда не уходит /случается с садоводом, в первую очередь/, и о лесных существах из породы древовидных, которые кое-кто склонен принимать за пни и коряги...

Ладно, если даже Чапеку не удалось рассказать все-все-все, что же говорить обо мне. И потом разве не предупреждал он нас, что "сад никогда не бывает окончательно устроен"? Как бы идеально не был он распланирован, из года в год будут происходить перемены: что-то чрезмерно разрослось, а что-то /почти всегда наиболее дорогое вашему сердцу/ погибло, или, напротив, вам вдруг удалось раздобыть особо ценное растение, для которого, само собой, нет подходящего места... Это только политики умеют /так они во всяком случае любят нас заверять/ "держать ситуацию под контролем"; сад раньше или позже всегда выходит "из-под контроля" садовода, который в какой-то момент начинает с удивлением замечать, что уже сад диктует ему свои условия и выставляет оценки: хорошо потрудился - молодец, получай награду из рук самого Короля Лира /это сорт тюльпана такой/, плохо - вот тебе:
завяла астильба Арендса, а вот уже подает протестующий голос Chamaecyparis pisifere "Filitera Aurea Nana" /желтенький кипарисовисовичек, стало быть/, которого бесцеремонно пытается отодвинуть в сторону еще недавно такой скромный на вид Taxus baccata, или попросту тисс ягодный. Придется безотлагательно ими заняться, извините.

Но прежде, чем расстаться, я не могу не поделиться с вами несколькими очень важными правилами.
1. Не возжелай себе и саду своему того, что там заведомо не будет расти.
2. Не убий, за ненадобностью, то, что сам же когда-то посадил; поделись с ближним или отсади хотя бы в сторонку.
3. Не укради - но только в том случае, если это нанесет заметный ущерб: растению, во-первых, и тому, у кого украл, во-вторых. В остальных случаях можно /и нужно!/.
4. Помни день субботний; шесть дней работай, на седьмой начинай все сначала, ибо только Богу - по свидетельству очевидцев - дано было сделать с первой же попытки все хорошо /да и то не навечно!/.

И да продлит Он твои дни на земле, но не на всякой земле, ибо "гнусно и противно все липкое, комковатое, мокрое, вязкое, холодное, бесплодное, так же противно, как холод, черствость и злоба человеческих душ. Хорошая почва, как и хорошая еда, не должна быть ни слишком жирной, ни твердой, ни порошкообразной: она должна быть, как хлеб, как пряник, как сдобная булка, как поднявшееся тесто; должна рассыпаться, но не крошиться, должна хрустеть под заступом, но не чавкать. Вот это и есть почва сдобная и вкусная, культурная и благородная, почва глубокая и влажная, пористая, дышащая, мягкая, - словом, хорошая почва, как бывают хорошие люди".

Да будет так.

На бис

ПРОГУЛКА С ПОЭТОМ

Земля

"Человек, в сущности совершенно
не думает о том, что у него под
ногами".
/Карел Чапек/

Как странно снова видеть землю -
Уже разомлевшую бурую землю
Под ворохом выцветших листьев, хвои, почерневших
сучков и бесформенных шишек,
Нестареющую землю
В свежей зелени вереска, лишайников, брусники,
Словно и не было без малого полгода
Белого плена.
Странно:
Целая жизнь...нет, полоса небытия! -
Между последним скорбным цветом аконитов
И детскими головками галантусов...

А где-то здесь был, помнится, поросший мохом красный камень
Под столь же древней елью.
Ц...не дожила ель до освободителя апреля -
Лежит, накрывшись истощенными руками,
И камень ей теперь надгробье.

А земля покойна.
Мудрая сестра Океана,
Любимая дочь Неба,
Мать - Земля не оплакивает утраты.
Досыта напилась она студёной влаги
И, беременная тысячами жизней,
Радостно ощущает их шевеление в своем чреве.

Только ли это?
А уже рожденные миру жизни?
Наскоро умылись остатками снега,

Утерлись ветерком,
Припали жадно к груди ее необъятной.
Да будет вам, не спешите:
Всем хватит живительных соков -
И зайчишке-травинке,
И дубу-мастодонту.

А возлюбленные дети Земли цветы-птицы?
Скоро, скоро расселятся они по полям,
Блуждающими огоньками оживят тень лесов,
Яркими гирляндами вспыхнут в садах и парках -
Мир украсится, как Новогодняя елка!

Только поздней осенью, вобрав в себя их песни,
Успокоится наконец Земля,
Усталая, умиротворенная.
Она знает, что потрудилась на славу,
А какое покрывало соткала себе из янтаря, изумруда и золота!
Ладно, спать, спать, спать! -
Скорее в зимнюю шубу,
Пусть зреет семя весны.

Но долго еще будут ворчать и вздыхать ее реки.

-----

Свершилось:
Сил полна земля,
Стряхнула лед,
В преддверье новых песен.
И я, их чуткий провозвесник,
Весь ожидание, дыханье затая.

-----

ГЛОРИЯ МАЮ

Зима иссякла.
Снег воплотился
В подснежники и леукойум.
Неспокоен
Хор детских голосов на боевых кустах
Смородины, форзиции, сирени.
Гоняет ветер в нетерпенье
Два - три скрежнщущих листа.
Уже заполнена галерка:
Чета сорок, ворона, белка, дятел
Да ребятня - синички, воробьи, -
Все ждут Маэстро - Мирового Дирижера;
Тяжелый занавес раздвинется вот-вот,
Сверкая, палочка взметнется золотая -
И хор, ликуя, запоет
Глорию маю!

-----

ПЕРЕД БОЕМ

Мой сад - как полк перед атакой
Под шквальным вражеским огнем.
Не гнуться, доблестная гвардия тюльпанов!
Сомкните, рододендроны, ряды,
Прикройте примулы - пехоту.
Всем ждать сигнала Солнца - и вперед!
За май! За сад! За Вечную любовь!
За небо, звездно - голубое!
О, что за яростный, прекрасный будет бой
В разрывах тысячи бутонов!

-----

РОМАНС О ЦВЕТАХ

Долго ль нежиться лету в зените?
Вечерами теперь не до сна.
Не зовите меня, не ищите:
Я с цветами в саду допоздна.

О невинные светлые души!
Ваш мучитель - ваш любящий брат.
Не корите меня, не кляните,
Если в чем-то порой виноват.

Скоро осень - придет, все разрушит,
Как грабитель, и ввергнет нас в ночь.
Не просите меня, не молите -
Сам себе если б мог я помочь!

-----

Шаг за шагом, не спеша,
Лето движется к закату.
Свет какой-то виноватый.
Расцветают пышно розы.
Зреют злаки...Тают грезы.
И задолго до морозов,
Робко пятясь понемногу,
Ищет теплую берлогу
Утомленная душа.

-----

Застенчивое солнце сентября
Так и взывает к памяти печальной.
В цвету гортензия - светящийся туман.

-----

ОСЕННИЕ КРОКУСЫ

Прости меня, вчера не мог писать -
Душа обуглилась в костре воспоминаний!
Уж третий год горят и не сгорают
Страницы прошлого:
То пытки ненасытной,
Подобной пиршеству стервятников в пустыне ночью,
То призрачной, как лунный свет в тумане,
Но все не умирающей надежды,
То счастья -
Такого далекого!
Дальше солнца...

О солнце, кстати.
С утра шел дождь,
Но к полдню складки облаков
С чела небесного сбежали понемногу,
И как-то робко, лесом, стороной
Прокочевало солнце, огибая сад.
Спасибо и на том:
Его лучи тотчас воспламенили
Изящные светильники среди угасших листьев;
Колеблемые пряным ветерком
Почти до самых сумерек горели
Оранжевые язычки в сиреневатых
Хрустальных чашечках на тонких белых ножках.

И капелька соленой благодати
На сердце мне скатилась.

-----

БАРВИНОК И РОЗА

Пусто в саду.
Лист прибран. Черная земля распластана и беззащитна.
Одна лишь запоздавшая желтая роза сияет, как лампа,
Да у ног ее барвинок-мотылек небесно синий.

Неужели ошибся барвинок: принял розу за солнце
И влюблено расцвел, не дождавшись заветного мая.
Но роза словно и не замечает барвинка.
Или он ей не пара, не царской он крови
И касаться не смеет святыни?
Не зарекайся, о гордая роза, -
Ты еще щедро одаришь его лепестками своими.

Пусто в саду.
Лишь изредка вспорхнет беглый лист,
Земля распластана и беззащитна.
В глубине опустевшей арены одинокая роза-солнце,
Да у ног ее малютка барвинок -
Как память о небе.

-----

День был бел

Что ж ты наделала, зима! -
Верни мне сад, хотя б на время,
Лету и солнцу - не тебе принадлежат
Души пылающих сейчас в саду растений.

Какое зрелище!
Здесь ночью был погром, подобный страшным тем,
Нет, не сумела замести метель его следы:
Как память жертвам зла, - вот факел алых роз!
Вот факел хризантем!
Великие, бессмертные цветы!

Я у большого камня снег разгреб руками
И с осторожность,
Стараясь ничего случайно не поранить,
Разрушил заступом промерзший слой земли.
И посадил, чтобы весной цвели,
Три луковицы гиацинта голубого.

-----

Нет, здесь не рай,
Здесь жизнь - борьба и труд:
И боль, и смерть, и горечь расставаний!
И даже вдалеке ты слышишь, как зовут,
Зовут тебя
Безгласные созданья.

-----

ПРОЩАНИЕ С САДОМ
/Маленькая соната/

Как неприютно
И как пустынно в моем саду!
Растенья стынут. И камни стынут.
И сердце стынет - и ждет беду.
Непрекращающийся дождь цедится через сито,
Шуршит, отсчитывая время, листопад,
И словно сон полузабытый
Колышется тяжелый аромат.
Здесь, в серо-сумрачном затишье,
Вдали от всякой суеты
Дышать вольнее бы - но лишний,
Какой-то маленький и лишний
Отныне ты.

Отныне я...
Но вправду ли вокруг все так уж грустно?
Грустим мы, люди, потому что слабы.
Немного разгреби лишенный жизни мусор -
Под ним цветенья будущего склады!
Уж красочный заряд заложен в каждой почке,
Уж луковицы взбухли под землей...
Мой сад пороховой подобен бочке
По силе в нем сокрытой! Будет бой!..
Весной...
Пока лишь дождь слабеющий цедится через сито,
Да нехотя шуршит последний листопад...
До свиданья, мой друг, мой сад,
Расстаемся до более светлых времен,
Пусть снега тебя напоят
И согреют своим потаенным огнем.
А пока отдыхай, набирайся сил
И во сне о нас не грусти;
Будет много дел у тебя по весне:
Зеленеть, цвести и расти.

-----

ПОЭТУ

"И я увижу и открою
Цветочный мир, цветочный путь.
О если бы и вы со мною
Могли туда перешагнуть!"
/Владислав Ходасевич/

Мой друг, мой брат, призыв услышан твой!
Услышь теперь и ты меня с отрадой;
Довольно слез и крови пролитой -
Я буду говорить с тобой из сада.

Перешагнул давно я в этот мир,
Такой любовью и тоской ведомый,
Что оставаться более с людьми
Уже не мог - и очутился дома!

Перешагнув из злобной суеты,
Себя найти опять сумел лишь здесь я;
И прослезились чуткие цветы,
И с той поры лишь для меня их песни.

Мой друг, мой брат, не за горами час,
Когда, над садом промелькнув звездой падучей,
Мой дух с твоим сойдется - как две тучи!
И благодатный хлынет дождь тотчас.

-----

Текст и фото: Игорь Горин
02.2004


К списку


12345
Оценок: 88
Средняя оценка: 4.75

Обсудить статью


 
Энциклопедия декоративных садовых растений Каменистый садик
Рейтинг@Mail.ru
Администрирование сайта - E
Дизайн и программирование - ZX
© WEBСАД® 2006-2024. Все права защищены.
При использовании материалов
ссылка обязательна